Наука и бизнес по-томски

- Алексей, как вы думаете: может ли наука быть бизнесом?
- Наука и бизнес – понятия, без сомнения, сочетаемые, и очень здорово, когда они находятся в гармонии. Самое сложное – совместить это в одном человеке, и идеальный вариант – команда, где каждый делает своё дело: исследования проводит учёный, рентабельность просчитывает экономист, изучает рынки маркетолог и т. д. Это пока зарождающееся явление в науке, и за ним будущее.

У нас в ТГУ начала развиваться такая система: есть наука, ответственная за результат, ей нужно ставить задачи, которые могут выполняться десятилетиями; есть бизнесмены, которые знают, где взять деньги на исследования, куда их вложить, как и кому продать идею и т. д.; есть инноватики, те, кто разбираются и в науке, и в бизнесе, но не являются «чистыми» коммерсантами или учёными – они-то и позволяют сплачиваться двум основным течениям. Инноватики – это нововведение ТГУ, студенты-инноватики слушают курс общей физики (такое направление пока только на физическом факультете), работают с мощными формулами, теориями и т. д. При этом они изучают маркетинг, бизнес-планирование, патентный поиск и прочие нужные вещи.

- Кто идейный вдохновитель?
- У нас в университете есть Ольга Владимировна Бабкина, талантливый учёный-химик и отличный администратор. Она этим инноватикам и помогает найти идеи, ведёт их в мир коммерчески успешной науки.

- Не будет ли это проект очередным неудавшимся экспериментом?
- У нас всегда к новым веяниям относятся с подозрением, причём особо не разбираясь в тонкостях работы. Конечно, любой самый замечательный проект можно загубить, но если правильные люди будут руководить – то всё будет хорошо, и я на этот эксперимент смотрю с надеждой.

- А как вы справлялись в одиночку, без помощи инноватиков?
- Я в лаборатории уже больше десяти лет, из них три года ею руковожу. Сначала мы занимались только наукой, но в какой-то момент поняли, что достигли определённого уровня и пора уже изобретение внедрять, тем более что для страны это важно, полезно. Эту идею мы коммерциализуем без инноватиков, поэтому натыкаемся на все ямы, которые могут быть. Сейчас работа почти завершена – строится завод, основанный полностью на наших научных идеях. К сожалению, это всё-таки больше исключение, чем правило…

- А что у вас за идея?
- Создание производства важных химических продуктов, которые в нашей стране сейчас никто не делает – всё ввозится из-за границы. Мы делаем химические полупродукты для изготовления полимеров, плёнок, пластиков, тканей, они применяются в военной промышленности, медицине. Идею создания таких технологий высказала в 1992 году основатель нашей лаборатории – Курина Лариса Николаевна. В 1996 году в лабораторию пришёл я, написал по этой теме курсовую, потом диплом, потом кандидатскую, теперь пишу докторскую.

Мы внедряем свои идеи – они оказались вполне коммерциализуемыми. Это замечательные ощущения: ты сидишь в лаборатории, решаешь проблемы, проводишь опыты сначала в пробирках, потом в кубовых чанах, а затем – в промышленном масштабе. От идеи до запуска производства прошло десять лет (середина девяностых почти выпала по понятным причинам). В июле мы начнём пробовать как раз в промышленном масштабе, запуск будет идти полгода. Конечно, в это время нужно готовиться и к неудачам, ведь запуск – сложный процесс: платится аренда, зарплата, расход реактивов – на сотни тысяч в день, а выручки пока нет. Эти расходы ложатся сейчас на плечи инвесторов – малых предприятий при Томском государственном университете, также помогает и государство – наша работа поддерживается грантами Федеральных целевых программ.

- Как у нас в стране происходит воплощение идеи?
- В основном так: учёный придумал что-то нужное и полезное, но его не интересует процесс коммерциализации. Например, изобрёл краску, которая позволяет стулу стоять и не разваливаться сотни лет, но он хочет дальше изобретать другую краску. И сидит этот учёный у себя в лаборатории, а возможность того, что кто-то зайдет и спросит, не хочет ли он что-то продать, почти равна нулю. Поэтому нужен надзирающий орган, который ходит и спрашивает учёных, что они там изобрели интересного.

Вот Ольга Бабкина этим и занимается; она опросила учёных университета на предмет идей, собрала анкеты, просеяла их, процентов двадцать – отличные задумки. Дальше она набрала группы инноватиков, каждому дали как курсовой проект такую работу – сделать патентный поиск, потом разработать бизнес-план, придумать, как привлечь деньги, каким предприятиям и каким образом предлагать и т. д.

Получается, что с «малолетства» человека готовят к таким проектам. Сейчас реально подобных людей нет, кризис кадров не только в Томске, но и по России, ведь обычно готовят либо «чистых» бизнесменов, либо «чистых» учёных. Все думают, как открыть банк, ресторан или торговый дом, но не химический завод или центр продажи лазерной техники. Вот из-за этого огромный пласт перспективных научных идей у нас и не продается – потому что нет людей, которые могут их продать.

В общем, можно сказать, что внедрение наукоёмких идей в жизнь плохо проходит, потому что недостаток кадров и инвесторов. Есть две больших массы: идей и денег, и связующее звено просто необходимо – им и могут стать инноватики.

- Насколько может быть выгодно вложение средств в науку? Каковы приблизительные сроки окупаемости проекта?
- Это частный вопрос, всё зависит от того, насколько идея доработана до конца. Бывает, что долго делал, но надо ещё чуть-чуть, чтобы доработать, и тогда станет понятно, продаваемо это или нет. В таком случае вложение очень рискованно, и в то же время важно привлекать деньги именно на этом этапе. Далее в зависимости от идеи, бизнесмена и хваткой команды экономисты просчитывают возможную прибыль. Теоретически, если есть нормальная команда, идею можно коммерциализовать до денежного результата за 1- 5 лет, если строить завод – то, конечно, дольше. Хотя известны уникальные случаи, когда хорошо подобранная команда прошла от лабораторных исследований до выпуска нескольких тонн продукта в сутки всего за восемь месяцев! Я говорю о наших томских учёных, которые в начале 90-х запустили производство сверхмощных магнитов.

- Куда идти предпринимателю в поисках талантов и стоящих идей?
- Сейчас при большинстве университетов созданы центры коммерциализации и так называемые отделы трансфера технологий. Приезжает, допустим, бизнесмен – часто из-за рубежа, – спрашивает, что можно купить (иностранцы постоянно «сканируют» нашу научную деятельность на предмет новых интересных разработок), и в этом отделе ему предлагают конкретное решение. Таким образом, задача отдела – мониторить, следить, помогать.

- Инвесторы идут?
- Сейчас происходит перетрубация в связи с финансовым кризисом, она многих заставила задуматься, что не всегда будет выгодно торговать воздухом. Купи-продай – это может быть выгодно, но ты зависишь от огромного количества людей, у тебя нет ничего своего, кроме офиса и склада. Ни идей, ни производственного отдела, ни технологов – ничего. Большинство бизнесменов как раз имеют только этот склад-офис, быть может, даже не один офис, а несколько, в разных городах и странах, но это всё-таки торговля воздухом. Поставки прекратились – нет бизнеса… У меня много знакомых, которые занимаются торговлей, и вот теперь они спрашивают – а что у вас там с химией происходит? Узнают, становится интересно, предлагают вложить деньги. Этим и прекрасен финансовый кризис – кому-то приходит в голову светлая идея, ведь когда всё хорошо, то можно ни к чему не стремиться.

- Как искать инвесторов? Каков механизм привлечения средств?
- Это тяжелая задача, хотя смотря для кого… Например, томский профессор Мамаев Анатолий Иванович – уникальный человек, он изобрёл технологию нанесения суперпокрытий, которые лучше большинства зарубежных аналогов, им можно покрывать подшипники, сковородки, режущие инструменты. За его изобретениями следят во всем мире, все его работы тщательно изучаются. Если человек живёт, действует, изобретает – ему не так сложно найти средства, нужно только заявить о себе. К тому же к Мамаеву постоянно обращаются французы, корейцы, американцы, интересуются технологиями и продукцией.

Есть такие инвесторы, которые просто хотят вложить деньги, чтобы зарабатывать, а ты как учёный их потом не очень интересуешь – такие люди могут легко обмануть, особенно в нашей стране. Поэтому государство создало «Ростехнологии», «Роснано» – к ним больше доверия у людей. Если нужно много денег, то лучше занять у государства – это самый надёжный инвестор, хотя и в работе с ним есть некоторые минусы.

- Как вы пришли в науку? Многие молодые считают, что это гиблое дело с точки зрения финансов и карьеры…
- Если занимаешься тем, что тебе нравится, то вопрос о том, сколько тебе за это платят, отходит на второй план. У меня есть примеры моих родственников, которые были успешны в этой области, они делали своё дело и получали за это деньги. Вообще в нашей семье уже четыре поколения химиков, я – пятое. Мои прабабушка с прадедушкой приехали в Томск из Москвы «поднимать» ядерную физику, прадед организовал кафедру ядерной физики в ТПУ, прабабушка возглавляла кафедру на ХТФ ТПУ, бабушка – кафедру физической химии ТГУ, мама была в нашей химической лаборатории, которой я сейчас руковожу, а потом перешла на ХТФ преподавателем. Мы с братом тоже пошли в химию – я на ХФ ТГУ, он на ХТФ ТПУ, теперь брат работает в «Газпроме» главным специалистом производственно-технологического управления. Ну а я продолжил обучение в аспирантуре, защитил кандидатскую диссертацию и в 2006 году возглавил лабораторию каталитических исследований. Еще в позапрошлом году я стал директором Центра каталитических исследований в ТГУ.

- У вас есть пример, как приходят в науку остальные студенты?
- У меня в лаборатории работают примерно 30 человек. Для студентов и аспирантов это уникальная ситуация – они занимаются не только фундаментальной наукой, но и практически важными экспериментами, когда научный результат идёт в производство. При такой работе стимулов оставаться в науке гораздо больше. Студент с первого года обучения делает курсовые работы, работает на приборах, исследует, достигает чего-то и на пятом-шестом курсе делает выбор – либо идёт работать на предприятие, либо идёт в науку, становится учёным, думает, предполагает, исследует, ошибается… По статистике, на 1000 человек один идёт в науку, на 50 000 всего один доктор. У нас каждый год один кандидат защищается, приходят новые студенты, я потихоньку подбираю кадры. Живём мы на гранты и деньги различных фондов, получаем достойную зарплату.

- А как можно вообще получать деньги от государства?
- Есть много Федеральных целевых программ, есть Российский фонд фундаментальных исследований. Если человек занимается делом, разрабатывает толковые идеи, если у него есть искорка и способность сесть и написать заявку на грант, то бедствовать он не будет.

- Много ли в Томске успешных проектов?
- Немало. У нас только от ТГУ пошло четыре реальных проекта в «Роснано», два проекта делают документы уже на получение денег. В ТПУ тоже есть заявленные проекты. Мой товарищ, например, работает с зарубежными инвесторами. Словом, в нашем городе есть много успешных людей.

- А почему потенциальные, например томские, инвесторы об этом мало знают – что есть такие и можно в них вкладывать деньги?
- Да просто не хватает времени и желания, видимо, с обеих сторон. Единицы учёных могут и хотят заниматься собственным пиаром, а СМИ волнуют пока только сплетни и финансово-экономический кризис, а не талантливые люди.

Беседовала Яна ХАРИНА